Настёпа, посмотрев Тараса Бульбу - тогда еще почти ребенком, взялась за карандаш. Деть изобразил Тараса с чубом и мультяшно-пронзительными глазами, по-детски выхватив суть.
Мы много о нем писали, он бывал часто в Крыму на съемках. А однажды я нашла в Алуште его двойника - устроились на постой, а хозяин уютного дворика с виноградом и хурмой - как брат-близнец похож... Об этом я тоже тогда написала. Одна из последних крымских публикаций - о съемках фильма "Сафо". Там Денис и Майкл играли в эпизоде. Там много красивого Крыма и бестолково скачущий сюжет с импотентским финалом. Отца одной из лесбиянок играл Богдан Сильвестрович. И это, увы, практически единственный, живой персонаж с добротной игрой, который выпирает из своей роли второго плана и затмевает все дурацкие межполовые страсти-мордасти...
Я с ним познакомилась в 2006 году в Севастополе на маленьком кинофестивале "Остров Крым", куда прилетел уже ныне покойный Василий Аксенов. А Ступка, если я не ошибаюсь, был председателем жюри... На Херсонесе была тогда мощная акция по уборке мусора, я всю ночь писала на Москву заметки прямо из интернет-кафе, и заголовок у меня был длинный и зазывный: "Гоша Куценко ругался матом на весь Херсонес, а Аксенов и Ступка собирали бычки и бутылки" (Гоша приехал с тогда еще девятилетней дочкой Полиной и вечером в античном театре Херсонеса играл в пьесе Виктора Шалимова Артритуса (убей не помню что по Вуди Аллену) и страшно матерился. А Ступка с супругой сидел в первом ряду...
А перед спектаклем и состоялся у нас с ним разговор. Он был чем-то недоволен, куражился, как обычно, и у меня чуть не сорвалось интервью. Потому что он сделал мне замечание и сам развил его в громкий порицательный крик и вогнал меня в такую краску, что я уже готова была бежать куда глаза глядят от его темперамента (теряюсь, когда на меня кричат мужчины - есть у меня такая слабина). Он разругал меня за то, что я не захотела говорить с ним на мове. Мое блеяние про то, что мучительно и невозможно переводить многие слова и выражения с цветистого украинского, не имея опыта, а утратить хоть один из его перлов - больно, и уж пусть мечет их российскою мовою - громовержец уже не слышал. Практически этот самый момент запечатлел наш фотограф Виталик, почуявший, что счас, мабуть, дойдет до мордобития. Я почувствовала, что стою на совсем ватных ногах, все смотрят на меня, интервью срывается, а редактор - что сделает со мной редактор - даже лучше не думать.
Ну, и тут - нечего терять, я его перебила. Прежде, чем обдумала свои слова, я выпалила:
- А знаете, Богдан Сильвестрович, что если бы мне в девять лет, когда еще дитем была, дали бы автомат, а бы вас убила!
Вот жаль, что Виталик нас не сфоткал после этих слов.
Богдан Сильверстович раскрыл рот, выпучил глаза, в них гнев сменился интересом. А мне только того и надо было, чтобы он опять орать не начал. Я и говорю:
-Да! Знаете, как я вашего академика Лысенко ненавидела! И как мне жаль было Вавилова!.. Если бы увидела бы вас тогда на улице, кинулась бы - кусаться, царапаться - мстить!
Он вдруг улыбнулся широко, и не сорвалось мое интервью.
Что ж, так и надо играть, чтобы дети рисовали тебя и хотели тебя убить. И помнили всю жизнь.
Вот и я попиарилась на свежеумершем актере. Не удержалась рассказать свой эпизод, ляпнуть свой штрих к портрету всем известного лица. Просто тогда мне внезапно, для меня самой неожиданно захотелось сказать актеру о том, как их зрители, простые люди, вступают в отношения с образами, артистом созданными, как хранят эти эмоции, испытывают разные чувства, а человек-актер не знает обо всех этих миллионах отношений и переживаний, об этом "интерактиве", этой "обратной связи", не чувствует ее... а она - есть.
Мы много о нем писали, он бывал часто в Крыму на съемках. А однажды я нашла в Алуште его двойника - устроились на постой, а хозяин уютного дворика с виноградом и хурмой - как брат-близнец похож... Об этом я тоже тогда написала. Одна из последних крымских публикаций - о съемках фильма "Сафо". Там Денис и Майкл играли в эпизоде. Там много красивого Крыма и бестолково скачущий сюжет с импотентским финалом. Отца одной из лесбиянок играл Богдан Сильвестрович. И это, увы, практически единственный, живой персонаж с добротной игрой, который выпирает из своей роли второго плана и затмевает все дурацкие межполовые страсти-мордасти...
Я с ним познакомилась в 2006 году в Севастополе на маленьком кинофестивале "Остров Крым", куда прилетел уже ныне покойный Василий Аксенов. А Ступка, если я не ошибаюсь, был председателем жюри... На Херсонесе была тогда мощная акция по уборке мусора, я всю ночь писала на Москву заметки прямо из интернет-кафе, и заголовок у меня был длинный и зазывный: "Гоша Куценко ругался матом на весь Херсонес, а Аксенов и Ступка собирали бычки и бутылки" (Гоша приехал с тогда еще девятилетней дочкой Полиной и вечером в античном театре Херсонеса играл в пьесе Виктора Шалимова Артритуса (убей не помню что по Вуди Аллену) и страшно матерился. А Ступка с супругой сидел в первом ряду...
А перед спектаклем и состоялся у нас с ним разговор. Он был чем-то недоволен, куражился, как обычно, и у меня чуть не сорвалось интервью. Потому что он сделал мне замечание и сам развил его в громкий порицательный крик и вогнал меня в такую краску, что я уже готова была бежать куда глаза глядят от его темперамента (теряюсь, когда на меня кричат мужчины - есть у меня такая слабина). Он разругал меня за то, что я не захотела говорить с ним на мове. Мое блеяние про то, что мучительно и невозможно переводить многие слова и выражения с цветистого украинского, не имея опыта, а утратить хоть один из его перлов - больно, и уж пусть мечет их российскою мовою - громовержец уже не слышал. Практически этот самый момент запечатлел наш фотограф Виталик, почуявший, что счас, мабуть, дойдет до мордобития. Я почувствовала, что стою на совсем ватных ногах, все смотрят на меня, интервью срывается, а редактор - что сделает со мной редактор - даже лучше не думать.
- А знаете, Богдан Сильвестрович, что если бы мне в девять лет, когда еще дитем была, дали бы автомат, а бы вас убила!
Вот жаль, что Виталик нас не сфоткал после этих слов.
Богдан Сильверстович раскрыл рот, выпучил глаза, в них гнев сменился интересом. А мне только того и надо было, чтобы он опять орать не начал. Я и говорю:
-Да! Знаете, как я вашего академика Лысенко ненавидела! И как мне жаль было Вавилова!.. Если бы увидела бы вас тогда на улице, кинулась бы - кусаться, царапаться - мстить!
Он вдруг улыбнулся широко, и не сорвалось мое интервью.
Что ж, так и надо играть, чтобы дети рисовали тебя и хотели тебя убить. И помнили всю жизнь.
Вот и я попиарилась на свежеумершем актере. Не удержалась рассказать свой эпизод, ляпнуть свой штрих к портрету всем известного лица. Просто тогда мне внезапно, для меня самой неожиданно захотелось сказать актеру о том, как их зрители, простые люди, вступают в отношения с образами, артистом созданными, как хранят эти эмоции, испытывают разные чувства, а человек-актер не знает обо всех этих миллионах отношений и переживаний, об этом "интерактиве", этой "обратной связи", не чувствует ее... а она - есть.
