Время иногда застревает.
В щелях дач, на которых почти никто не бывает.
В старых кварталах, не очень богатых и очень честных.
В очень отдаленных от жизни районах страны.
В щелях дач, на которых почти никто не бывает.
В старых кварталах, не очень богатых и очень честных.
В очень отдаленных от жизни районах страны.
Если бы тебя забросили на машине
времени в 60-е или просто завязали глаза
и отвезли в поселок Хатанга и завели в жилой барак –
ты бы не отличил, не нашел разницы.
80-е или наша подмосковная дача,
наполненная предметами и вещами тех лет,
запахами, вся сделанная из тех лет.
Домишки в старом городе в Крыму.
Глинобитные хижины. Не было 90-х.
Не было 2000-х. Не было крушения СССР,
братков, сникерсов.
Если в такой дом принести сникерс,
он аннигилируется сам собой.
времени в 60-е или просто завязали глаза
и отвезли в поселок Хатанга и завели в жилой барак –
ты бы не отличил, не нашел разницы.
80-е или наша подмосковная дача,
наполненная предметами и вещами тех лет,
запахами, вся сделанная из тех лет.
Домишки в старом городе в Крыму.
Глинобитные хижины. Не было 90-х.
Не было 2000-х. Не было крушения СССР,
братков, сникерсов.
Если в такой дом принести сникерс,
он аннигилируется сам собой.
А еще я подумала,
что какие же разные у людей
уютные времена.
Один кайфовал в 1984 –
вся жизнь была впереди, честолюбивые планы,
уверенность в том, что все будет именно так,
как мечтал кузнец своего счастья.
Другой воспарил в 1994 –
потрясающие перспективы, открытые границы,
большие деньги… Третий все время
мысленно возвращается в 2001 –
там была любовь и радость, он приходил
домой, она его ждала и не было даже мысли
о том, что возможны измены и мерзость…
что какие же разные у людей
уютные времена.
Один кайфовал в 1984 –
вся жизнь была впереди, честолюбивые планы,
уверенность в том, что все будет именно так,
как мечтал кузнец своего счастья.
Другой воспарил в 1994 –
потрясающие перспективы, открытые границы,
большие деньги… Третий все время
мысленно возвращается в 2001 –
там была любовь и радость, он приходил
домой, она его ждала и не было даже мысли
о том, что возможны измены и мерзость…
Одних в прошлом притягивает беспечность
детства, других – самоуверенность юности, третьих –
свободный полет зрелости. Но если подумать,
каждая секунда – пик счастья всей жизни
для кого-то из людей на земле –
каждая секунда. Лучший миг жизни.
Вот именно теперь, вот сейчас он
вопит от восторга, он ликует, он всю жизнь свою будет помнить
это мгновение.
А вот следующая секунда – и она приносит другому
нестерпимую радость – такую, что даже плакать
хочется. 60 лучших моментов жизни в минуту. 86 400 в день.
детства, других – самоуверенность юности, третьих –
свободный полет зрелости. Но если подумать,
каждая секунда – пик счастья всей жизни
для кого-то из людей на земле –
каждая секунда. Лучший миг жизни.
Вот именно теперь, вот сейчас он
вопит от восторга, он ликует, он всю жизнь свою будет помнить
это мгновение.
А вот следующая секунда – и она приносит другому
нестерпимую радость – такую, что даже плакать
хочется. 60 лучших моментов жизни в минуту. 86 400 в день.
Получается, что любой момент времени зафиксирован людьми,
человечеством в конкретном живом сердце.
Золотыми буковками написан в душе.
Тот день, что для одного – самый черный
в жизни, для - другого лучший, прекраснейший.
человечеством в конкретном живом сердце.
Золотыми буковками написан в душе.
Тот день, что для одного – самый черный
в жизни, для - другого лучший, прекраснейший.
Мы живем, зафиксированные каждый в своей
индивидуальной системе ценностей
этих четырехзначных цифр – 1984, 1977, 2011…
А мир, между тем, наполнен счастьем.
Надо любить свой карпедиэм.
И память о текучести времени и о его тяжкой
ценности, и о смерти – она обостряет чувства,
не дает задремать, позволить украсть у тебя жизнь
не целиком. А по кусочкам, вытянуть. Как нить,
распустить на бестолковый сумбур и путаницу
теплую и полезную вещь твоей конкретной жизни.
индивидуальной системе ценностей
этих четырехзначных цифр – 1984, 1977, 2011…
А мир, между тем, наполнен счастьем.
Надо любить свой карпедиэм.
И память о текучести времени и о его тяжкой
ценности, и о смерти – она обостряет чувства,
не дает задремать, позволить украсть у тебя жизнь
не целиком. А по кусочкам, вытянуть. Как нить,
распустить на бестолковый сумбур и путаницу
теплую и полезную вещь твоей конкретной жизни.
Клевая концовка!)
ОтветитьУдалитьты про кафе? да, перед тем, как найти его и на последние деньги купить наперсток эспрессо (за обратный поезд до симфа пришлось рассчитываться номером журнала Крымская ривьера)) я всю ночь работала, а с 4 до 7.32 искала туалет в городе-герое севастополе. это был настоящий момент абсолютного счастья) даже макдоналдс еще был закрыт на три замка)) а на улице - холодно, хоть и лето.
ОтветитьУдалить